Георгий Гридковец
Музыкант, лидер украинской группы «The Raynbow», рассказывает о разнице между формальной и неформальной музыкой, о связи музыки и науки, о высших музыкальных аспектах, о предназначении и об источнике своего творчества.
Творчество — одна из доступных нам возможностей проявить что-то высшее, тонкое, воплотить невидимые сущности, которые оживают в проявленном мире. Хорошо, когда творческий человек понимает, зачем он делает это, и ищет источник, продолжая всё глубже погружаться в свою деятельность, для того, чтобы стать сильнее и научиться проявлять проходящую через него силу ещё точнее, используя самые тонкие инструменты и технологии.
Георгий, расскажи, для начала, о том, кто ты, чем занимаешься? Какую группу ты представляешь?
Меня зовут Георгий Гридковец, представляю вокально-инструментальную группу. Группа моя называется «The Raynbow», что происходит, как ни странно, от украинского слова «райдуга». Идея пришла именно оттуда. То есть в данный момент на деловом уровне я занимаюсь музыкой, как основной деятельностью. Но в целом мне очень близко то, что делает Олег Бокачёв, то, что делает мой отец — Алексей Гридковец, и я тоже, по возможности, стараюсь помогать в этом деле, и быть чем-то причастным, если удаётся.
Ты говоришь — на деловом уровне, что ты имеешь в виду?
Я имею в виду активность, которой я себя проявляю в социальном мире больше всего на данный момент. То есть я ощущаю, что человек… Есть у человека его явное, природное предназначение, но есть что-то и выше этого. Предназначение тоже имеет несколько уровней. Какое-то предназначение выше по уровню, какое-то ниже, какое-то более детальное и ощутимое, и его можно потрогать, как вот: «Кто ты по профессии? — Я музыкант».
А какое-то предназначение, оно, с первого взгляда, как бы проще. То есть ничего в нём особенного нету, и оно ещё более ёмкое. Как вот, например, род человека. В мире существ человек относится к роду людей. И по сути у человека уже есть его предназначение — самое основное — это быть человеком. Потом оно уже преломляется во всё большее и большее разнообразие того, что может закладываться в предназначение человека, и доходит в какой-то момент до профессии. Поэтому я не исключаю, что человек, который занимается какой-то деятельностью, может представлять что-то другое, не связанное с этой деятельностью. Вот, например, музыканты, если очень по-простому сказать, делятся на два типа. Те музыканты, которые играют музыку как ремесло для заработка, и те, которые стараются музыкой что-то донести. И это уже два разных вида музыканта. Хотя и те, и другие с гитарами или чем-то ещё в руках играют или поют — в общем, и те, и другие музыканты. Говоря «музыкант», мы лишь обозначаем деятельность на данный момент. То, что человек представляет по сути, — это уже совсем другая история. Поэтому я выделяю музыку для себя как деятельность в социальном мире.
Как взаимосвязана твоя деятельность музыканта и то, что ты представляешь? Мог бы ты это прокомментировать? Связано ли это с предназначением в социальном мире? Например, почему, когда я попросил тебя представиться — ты заговорил о своём отце и других, а не, например, о своих достижениях?
А какие у меня достижения? Я даже не знаю, какие у меня достижения. Видимо, я просто не настолько сильно нахожу для себя смысл в моих достижениях, чтобы их как-то выделять. Что такое достижение? Это какие-то этапы, вехи. Если на них чрезмерно заострять своё внимание, ты можешь просто остановиться на этом этапе и дальше никуда не пойти. Тебя, по сути, захватывает момент вот этого самого — достижения. То есть не сам процесс, а результат тебя захватывает… Результат же статичен — он не предусматривает роста. Это результат роста, но не рост сам по себе. И вот здесь два варианта, куда ты направляешь своё внимание — на рост или на результат. И, возможно, это слишком серьёзно звучит, но мне сам процесс ближе, и поэтому я не заостряю внимание на результатах. Я и не вижу пока каких-то сверх-результатов в своей деятельности, чтобы гордо заявлять о них в том или ином виде.
Ты мог бы объяснить мне, как человек, который занимается музыкой и интересуется наукой, почему существует семь нот? Почему их не больше или не меньше, а именно семь? В чём их характерные особенности?
В целом, это очень интересная тема, и она меня самого интересует, и, честно признаться, я ещё её не изучил по сути. Её можно изучить, и мне это интересно — изучить музыкальные закономерности посредством Джётиша и того подхода, который представляет Олег Бокачёв. У меня есть ощущение, что это может вывести взаимодействие с музыкой на другой уровень, через осознание того, что по-настоящему происходит в музыке.
Те знания, которые сейчас в музыке существуют — очень теоретические, достаточно формальные — как в математике. Они объясняют только какие-то практические вещи, а не реальное взаимодействие на уровне состояния, ощущений или неких неформальных вещей.
Определённые тона, наборы обертонов, звуков закладываются в ноту, то есть нота — конкретна, и она всегда одна. Это определённая частота звука — частота колебания. Из того, что я уже знаю на сегодняшний день про семь нот — с этими семи нотами явно как-то связаны семь тонких сил, которые на санскрите именуются «Грахи». И я чувствую, что тут можно реально копнуть и понять, вплоть до того, какая нота отвечает за какое состояние человека, которое она может представлять собой. Но что интересно — эти семь нот не существовали всё время, как те семь нот, которые мы знаем сейчас. Раньше музыка не была привязана к какому-то определённому ладу или какой-то чёткой высотности. Так как изначально музыку просто пели, а не играли на инструментах.
Раньше не было инструментов?
Ну, не было в принципе. Это же современные изобретения. Явно инструменты изобрели, а голос не изобретали. Голос есть у человека от рождения. И, в основном, народная музыка вся вокальная. И старая, очень старая музыка — до Баха и ещё до него, и ещё до него… Музыка, в основном, была вокальная. То есть инструменты были и тогда уже, но она была всё равно по большей степени вокальной, в церквях тоже музыка была вокальной. Такая музыка зачастую не подразумевает каких-то определённых частот. То есть в этом плане она более неформальная, так как голос не имеет делений. У него нет полутонов и тонов. Когда ты поёшь — ты можешь спеть весь спектр частот. Ты поёшь от ноты к ноте все эти микро-тона, которые находятся между двумя нотами. А на фортепиано — ты просто нажал кнопку — одна нота, нажал другую кнопку — сразу уже другая нота. Нет вот этого промежутка между ними. Поэтому голос — он более гибкий. Значительно более гибкий.
Современная система равномерной темперации распространилась в XVIII столетии с появлением фортепиано и цикла произведений Баха «Хорошо темперированный клавир». А в азиатской музыке может не быть привычных нам нот, так как в используемыми ими ладах больше ступеней и микротонов.
Можно ли сказать, что ты, как специалист в музыке, который занимается наукой, исследующей системы, благодаря этой науке обнаружил, что раньше даже ноты были не такие, и мы себе даже представить не можем, какими они были? То есть тут вообще была какая-то другая система?
Да, вообще всё было по-другому. В музыке, как и во всех сферах деятельности человека, прослеживается тенденция формализации. Всё потихоньку формализируется, формализируется и всё больше обретает конкретные очертания. То есть если европейскому человеку поставить восточную музыку, он может её воспринять как набор каких-то несвязанных нот и расстроенных инструментов. Потому что в той музыке используют микротона. То есть вот нота «До» и нота «Ре». А между ними ещё миллион звуков — бесконечность нот. Ты можешь какое угодно соотношение тона взять. И мы уже не используем это так сильно в европейской музыке, а в Азии это продолжают использовать, и музыка во многом построена на этом. Как нам говорит известная нам история, раньше и у нас не было такой сильной привязки к конкретным нотам, как сейчас. И возникло это очень недавно… В это можно углубляться, изучать и там есть, что найти.
Интересно, что всё равно ведь люди пришли к семи нотам. Что такое эти семь нот? В целом в музыке двенадцать нот, но основных в ладу — семь. Это некая система, какая-то квинтэссенция того, что было. Современная наука говорит, что люди пришли к звукоряду из двенадцати нот математическим путём. Но ведь это не исключает того, что за всем этим стоят некие глубинные, первичные законы мироздания. И меня всегда интересовало то, что люди пришли именно к этим семи нотам, а не к любому другому количеству. То есть каким-то образом на уровне мироздания заложено, что нот именно семь. Каждая нота явно имеет свою функцию в этой системе, и тональности этих нот могут представлять определённые силы и состояния — и они их и представляют. Если это изучить, можно привносить в музыку ещё больше каких-то тонких структур, используя знания о том, как взаимодействуют тональности и ноты с состояниями, вкладываемыми в музыку.
Сколько тебе лет?
Мне девятнадцать.
Ты мог бы как-то прокомментировать, почему происходит так, что к тебе уже в девятнадцать лет даже записываются ученики, которые хотят у тебя учиться играть музыку? В чём секрет? Кто-то всю свою жизнь хотел бы учить, но к нему никто не приходит, а к тебе сами пришли.
Секрета нет. Мы знаем, что всё сводится к одному. Есть определённый источник и то, что вторит, и вторит, и вторит, и вторит этот источник… Так до бесконечности — от максимального света до максимальной тьмы. Ощущая то мастерство, которое представляет мой гитарный учитель, учась у него, стараясь искренне и полностью отдаваться этому делу и делать всё возможное, что от меня зависит, или хотя бы задавать тенденцию — это всё закономерным образом выливается в то, что растёт мой уровень владения инструментом и осознание того, что происходит в музыке. И окружение, видя это, ощущает в этом определённую Силу и стремится к тому, чтобы тоже прикоснуться к этой Силе. И появляются ученики… Вопрос в том, где человек берёт эту Силу. Если он находит сильный источник и старается максимально к нему прикоснуться, отдаться ему, стать для него полезным и, тем самым, стать пропускным пунктом этой Силы, чтобы её усилить и направить ещё дальше — из окружения кто-то подстраивается, чтобы тоже встать и дальше её провести, и так до бесконечности.
А если я хочу стать музыкантом, но не понимаю, что ты говоришь: какие-то силы, источники… Я обычный человек, но мечтаю быть музыкантом. Ты мог бы дать конкретный совет, что мне нужно делать?
Да, конечно. Если свести этот принцип до конкретики, то это, как говорят в Киевской Школе Технологий, — технология персонального ассистента. А если ещё проще, то нужно найти просто человека, который уже умеет делать то, что хочется научиться делать хорошо. Вот мне хочется сказать «овладеть», но нельзя владеть Силой — Сила овладевает тобой, а не ты овладеваешь ею. Но пропускать через себя её можно. Хотя звучит это абстрактно. Тут важно найти человека, который уже умеет делать то, к чему стремишься, — и просто учиться у него, просто следовать этому человеку.
А без этого можно ли стать успешным в своём развитии, в мастерстве?
Если цветок не поливать и не давать ему солнца, то он явно не будет расти. У всего есть источник. У всего есть начало. И, соответственно, человеку, если ему хочется в чём-то расти, иметь рост, нужно получать то, что будет культивировать в нём рост. Вот этот источник находить для себя. Потому что все люди — это ведь, по сути, просто проводники чего-то свыше. И вопрос только, что мы проводим — что мы едим, чем мы дышим, что слушаем, кого слушаем и так дальше…
Как ты нашёл свой источник?
Я ощущал… Особенно раньше я, по большей части, руководствовался какими-то сугубо внутренними ощущениями. То есть с раннего детства, например, когда учился в школе, я ощущал, я чувствовал, что что-то не туда идёт. Это было явно не то, где бы мне стоило находится в данный момент, в данное время. И я сидел в этой школе и думал — это нехорошо, что-то нужно менять.
И, прислушиваясь к своим ощущениям, я находил для себя какие-то родные мне вещи, в том числе и музыку, и прислушиваясь к чему-то, что родное, что отзывается внутри — вот так я, видимо, и вышел.
Ну, на папу было несложно выйти — он мой папа, и слава Богу, мне на Олега Бокачёва повезло выйти естественным путём. Потому что на него когда-то вышел мой папа и, соответственно, я вышел просто так, вслед за ним. За что я ему тоже очень благодарен — всё получилось естественно. Есть что-то, что ведёт, что внутри ведёт туда, откуда мы родом…
Если бы тебя спросили, для чего ты занимаешься тем, чем занимаешься? Почему ты именно этим занимаешься, а не чем-то другим?
Ну, если рассматривать музыку как мою деятельность, то в какой-то момент я просто ощутил, осознал, что нет ничего, что настолько бы окрыляло меня и уносило куда-то, как музыка. И музыка всегда была со мной. Насколько я себя помню, она всегда была со мной, и я не был против. И она не то чтобы не отпускала — она сопровождала меня всё время. Я всегда был этому рад и особо не отдавал себе в этом отчёта, но так было всегда. Потом я просто заметил, что так и происходит, что она всегда со мной. И что когда я хочу почувствовать себя наилучшим образом, ощутить вот это счастье — причастность к чему-то высокому — я обращаюсь к музыке. В этом есть что-то особенное, что-то очень родное. Я подумал, а почему бы мне не попробовать заниматься музыкой? Если меня к этому всё время что-то подталкивает и подталкивает… И в определённый момент всё закрутилось.
Зачем? Какие цели я преследую? Я просто ощущаю, что через музыку можно передать состояние. И это что-то очень космическое — пропустить через себя некий Свет и передать его через музыку на уровне состояния. И при этом чем ещё хороша музыка и разные песенные жанры — в них можно вложить какую-то идею концептуального характера. Даже какие-то принципы можно вложить и на уровне музыки, структурируя и сочиняя её, и на уровне песен, в идеях текстов и тех слов, которые закладываются в музыку… Поэтому музыка — это очень благодатная среда для распространения чего-то свыше.
Если бы была возможность передать что-то важное, чтобы люди это услышали, что бы ты сказал?
Мысли как-то подталкивают меня к тому, что всё всегда сводится к одному. Что бы ты ни рассматривал, на что бы ни обращал внимание, так или иначе — всё сводится к одному. И в этом есть какой-то глубинный смысл… Он вроде бы максимально простой. Это ж ведь один — это как точка — проще уже некуда. И в то же время именно в этом есть всё. Исходя из этого, я ощущаю, что очень важно, зачем человек делает то, что он делает. Не так важно, что он делает, или как он себя называет — музыкант, дворник, жонглёр, учёный… Всё равно всё сводится к тому, что ты пропускаешь через себя, и к тому смыслу, который ты в это закладываешь. Всё сводится к одному — к этому самому божественному для тебя — самому родному. Очень важно прийти к этому и стараться максимально искренне и максимально открыто, отдаваясь этому, продолжать делать, а что уж ты будешь делать — это не так важно. Поэтому я не исключаю, что, может быть, и музыкой не буду заниматься всё время. Кто знает? Это уже не так важно — это ведь, по сути, детали. Важно — зачем, а как — другой вопрос.
Беседу вёл Андрей Михальцов.
